В гостях у падишаха. По мотивам «Бустана» Саади
Книга содержит современное переложение классической поэмы «Бустан» – хрестоматийного произведения великого персидского поэта Саади Ширази. Автор нового прочтения этого литературного памятника –популярная в Иране детская писательница Сепиде Халили. Лаконичные притчи и истории, сложившиеся в целостное повествование, в простой и доступной форме повествуют о важнейших проблемах общества и человека. Речь в них пойдет о справедливости, любви, правильном воспитании детей и выборе верных нравственных ориентиров.
Например, герой одного из рассказов пришел послушать известного мудреца, вышедшего на поверку совсем не идеальным оратором. Горе-слушатель решил было, что над этим можно посмеяться, в – но получил суровую отповедь от собственного учителя: «Не бывает розы без шипов, но любуешься-то розой, а не её шипами. Если будешь во всём выискивать плохое, то, глядя на павлина, увидишь не его красоту, а одни только уродливые лапы».
Саади стал одним из первых персидских поэтов, включивших в свои произведения не только привычные для средневековых иранцев философские размышления и традиционные образы, но и иронические житейские зарисовки. В качестве же персонажей он часто выбирал не идеальных древних царей или великих героев, а реальных, пускай и безвестных, людей, встретившихся ему во время многочисленных путешествий и скитаний. Притча «Настоящий друг», открывающая книгу, познакомит читателя с действительно существовавшим правителем Махмудом Газневи, в начале XI века владевшим раскинувшейся на землях современных Ирана, Афганистана, Индии и Средней Азии державой…
Ибн Сина (Авиценна). А.В. Сагадеев
Выдающийся арабо-персидский мыслитель Ибн Сина знаменит не только на Востоке, но и в Европе, где его знают под латинизированным именем Авиценна. Ученый обрел славу основоположника средневековой медицинской науки. Однако научные интересы Ибн Сины были шире искусства врачевания: превосходный философ, он занимался и естественнонаучными, и языковедческими дисциплинами. Рецензируемая книга принадлежит перу известного историка философии А.В. Сагадеева и, кроме подробного жизнеописания Ибн Сины, она содержит его «Трактат о птицах» в переводе автора монографии.
Будущий мыслитель родился в 980 году неподалеку от Бухары, в которой потом провел детство и раннюю юность. Он рос в религиозной семье и получил фундаментальное домашнее образование. Позже юноша решил сосредоточиться на изучении медицины и к своим шестнадцати годам снискал славу одного из лучших врачей Бухары; неслучайно его, молодого лекаря, вызвали ко двору эмира, над недугом которого тщетно бились именитые лейб-медики. Назначенное Ибн Синой лечение оказалось успешным, и потому благодарный правитель одарил гения придворной должностью. Молодой ученый воспользовался этим, чтобы расширить свои познания: ему на помощь пришли книги из богатой дворцовой библиотеки. При этом Ибн Сины неизменно проверял на практике почерпнутые из книг данные. «Я занялся изучением медицины, пополняя чтение наблюдениями больных, что меня научило многим приёмам лечения, которые нельзя найти в книгах», — вспоминал ученый…
Персидский язык и литература в Дагестане. П.М. Алибекова
Научное исследование посвящено тому, как связаны между собой в историческом и культурном пространстве Иран и Дагестан. Многие из старинных дагестанских городов и селений, в том числе Дербент, были основаны еще персидскими шахами, стремившимися надежно защитить «врата Кавказа» от вторжений степных кочевников. В библиотеках и частных книжных собраниях Дагестана сохранились рукописи на персидском языке. Их целенаправленное изучение началось еще во времена Российской империи и было продолжено в СССР.
Автор рассказывает и о том, как отражен Иран в творчестве дагестанских поэтов, прежде всего, Расула Гамзатова. Он впервые побывал в Иране в 1968 году. В Тебризе Расул Гамзатов встретился со знаменитым иранским поэтом Шахрияром, они долго беседовали о персидской классической поэзии. Эту встречу Расул Гамзатов описал в своей статье «Немеркнущая в веках звезда». встречался с иранскими литераторами в Тегеране, Исфахане, Ширазе и Тебризе. В начале 1973 года по приглашению иранских писателей Расул Гамзатов снова приехал в Иран и потом написал цикл стихов об этой стране. «Воспоминаниями о нем делятся иранские писатели, поэты, художники, политики. Жизнь сталкивала Р. Гамзатова с людьми самых разных профессий, сословий и рангов. Встреча с ним оставила в их душе яркий след. Из их воспоминаний вырисовывается образ энергичного, с искрометным чувством юмора, привлекательного, умудренного жизненным опытом человека». Расул Гамзатов говорил, что в любой стране мира он очень быстро ощущал желание поскорее вернуться в родной край, и только в Иране он чувствовал себя как дома.
Ключ к сокрытому (Мифтах ал-гайб). Садр ад-Дин ал-Кунави
В этой книге востоковед Янис Эшотс представил свой перевод главного труда ал-Кунави – выдающегося философа и мистика XIII века. Основная тема трактата — эзотерическое учение о Совершенном Человеке. Предисловие к «Ключу…» переводчик посвятил объяснению основных понятий, использованных ал-Кунави; по мнению Эшотса, Совершенный Человек —величайший духовный и космический идеал, архетип, в соответствии с которым Бог сотворил мир. Мистик отмечал: «Истинная сущность Совершенного Человека является центром окружности бытия и сердцем мира: все, что существует, существует посредством его. Эта истинная сущность является местом самостного самораскрытия Истинного. Совершенный Человек лишен своей собственной объективированной сущности, образуемой преобладающим влиянием того или иного божественного имени».
С неменьшей тщательностью Кунави исследует природу знания, речи и ее воздействия на окружающий мир. В разделе, посвященном речи, философ привел исчерпывающую классификацию интеллектуальных форм: «Знай, что речь с точки зрения ее неограниченности и первоосновности является формой знания, говорящего о самом себе или о другом, а знаемые являются ее буквами и словами. Каждое из них имеет свою смысловую ступень, и ничто из них – я имею ввиду знаемых – будь то ступенью или обладателем ступени, не проявляется из знанийного бытия в объективное бытие иначе как в материи-носительнице…». Кунави считал речь формой знания, а главную задачу мудреца видел в том, чтобы научиться читать мир как один большой текст.
Персидский язык и литература в Дагестане. П.М. Алибекова
«Коллекция писем персидских шахов на имя аварских правителей, хранящаяся в Научном архиве Института истории, археологии и этнографии ДФИЦ РАН, передана в дар Институту истории, археологии и этнографии ДФИЦ РАН дагестанским ученым-арабистом Мансуром Гайдарбековым по просьбе ученого М.П. Инкачилова. Магомед Пирбудагович Инкачилов (Магомед, сын Пирбудага, сына Дибира, сына Инкачилава, сына Алибека из сел. Геничутль) был ученым-арабистом, он происходил из рода знаменитых воинов и ученых Дагестана Инкачилава. Инкачилав Дибир (1816–1898) – известный представитель этого рода, прославленный наиб имама Шамиля. В 1923–1930-е гг. М.П. Инкачилов работал в Институте истории, языка и литературы Дагестанского филиала Академии наук СССР, в отделе восточных рукописей. Его племянник Мансур Гайдарбеков (1907–1987) продолжил династию востоковедов-арабистов. Он стал известным педагогом, востоковедом-арабистом. М. Гайдарбеков владел несколькими языками, помимо аварского и русского языков в совершенстве знал арабский, узбекский, азербайджанский и кумыкский языки. Писал стихи, рассказы, перевел на аварский язык поэмы М.Ю. Лермонтова «Демон» и «Измаил-бей». Его стихи вошли в школьные учебники».
П.М. Алибекова. Персидский язык и литература в Дагестане
В научном издании рассматривается многообразие связей, с давних времен соединявших Иран и Дагестан. Особое внимание уделено собранию писем иранских шахов, адресованных аварским правителям.
Коллекция шахских фирманов была сохранена благодаря заботам дагестанского востоковеда Мансура Гайдарбекова, который в советское время собрал, систематизировал и перевел на русский язык большое количество рукописей. Это были документы, связанные с историей Дагестана, труды ученых, поэтические произведения. Он провел реставрацию шахских фирманов и изложил историю коллекции в документе «Краткое пояснение к тому, как сохранились персидские письма аварским ханам, отправленные из стран Среднего Востока, как они были утеряны и впоследствии найдены»…
Персидский язык и литература в Дагестане. П.М. Алибекова
Дагестан и Иран традиционно были соединены множеством связей – культурных, торговых, государственных. Еще при царях из династии Сасанидов были построены оборонительные сооружения для защиты древнего Дербента и «Каспийских ворот» Персидской державы от степных кочевников. Многие названия дагестанских городов и селений имеют в основе персидские слова. «О степени распространения сасанидского влияния говорит и титулатура местных правителей. Назовем некоторые из этих титулов: Ширван-шах; Филан-шах (правитель Гумика); Албан-шах; Вардан-шах (правитель удельного владения на территории лакзов, построенного во времена Хосрова Ануширвана); Вазан, или Варазан-шах (правитель Серира); сарлашкар, сипахсалар, сарханг, сардар (военачальник); сипахийан (солдаты); спасиг (охранник); марзбан (управляющий пограничными областями) и т.п.». Отдельная глава в книге посвящена переписке персидских властителей с правителями кавказских княжеств. Коллекция этих фирманов была спасена, отреставрирована и исследована в период раннего СССР.
В старинной дагестанской литературе местные предания органически сочетаются с сюжетами из персидской классики, в первую очередь, «Шахнаме». Здесь традиционно хорошо известны истории о подвигах великого воина Рустама и восстании кузнеца Кавы против тирана Заххака, у которого из плеч росли змеи, требовавшие человеческих жертв. Героические сказания вдохновляли местных жителей, которым неоднократно приходилось защищать свои дома и селения от захватчиков. Особенно много рассказов о подвигах относятся ко временам, когда власть в Персии досталась воинственному Надир-шаху, совершившему много завоевательных походов в сопредельные земли…
В гостях у падишаха. По мотивам «Бустана» Саади
В своей новой книге детская писательница Сепиде Халили представляет переложение притчи из поэмы великого персидского поэта Саади Ширази, жившего в XIII веке. В послесловии автор рассказывает о жизненном пути Саади и его произведениях, а также об исторических событиях эпохи великого ширазца.
Сборник открывается новеллой «Настоящий друг», в которой описан реально существовавший правитель Махмуд Газневи – тот самый, которому Фирдоуси посвятил свою эпическую поэму «Шахнаме». Но легенды о Фирдоуси рисуют этого владыку в не слишком приглядном виде: в разных версиях этих преданий он присылает поэту оскорбительно жалкую награду или вовсе оказывается неспособен оценить по достоинству великое произведение.
А вот притча Саади увековечила Махмуда как справедливого и мудрого государя. Однажды гость увидел, что на пиру во дворце одно из почетных мест досталось… простому слуге. Поскольку гость был другом султана, он прямо спросил у правителя: что означает честь, оказанная им простолюдину? Владыка ответил ему: «Несколько лет тому назад я вместе со своими воинами, рабами и слугами возвращался с войны домой. Была ночь, и сильным ветром задуло все факелы, что были у нас с собой. Началась песчаная буря, и мы сбились с пути. Неожиданно у верблюда, который шёл за мной, нога попала в яму. Несчастное животное зашаталось и грохнулось на землю. К его спине был привязан сундук, наполненный до краёв жемчугом, от удара он разбился. Пришлось остановиться. И в этой тьме я увидел, как мои спутники кинулись собирать сверкающие жемчужины… Неспешно продвигаясь вперёд, я всё-таки надеялся, что они двинутся вслед и не оставят меня одного». Однако за государем последовал только один человек – тот самый слуга, который на вопрос, успел ли он набрать жемчуга, признался, что даже не подумал об этом…
Хафиз. Сто газелей
В мире найдется немного книг, на которых столетиями гадают, вопрошая судьбу. И даже слагают об этих гаданиях настоящие легенды. В числе таких книг – «Диван» Хафиза, собрание стихов великого персидского поэта. Одно из преданий повествует о шахе, потерявшем перстень. Он наугад открыл книгу Хафиза, чтобы погадать, куда пропала драгоценность, и прочел двустишие, которое гласило, что обладателю бесценной чаши, отражающей весь мир, не подобает горевать о ненадолго пропавшем кольце. Властитель в восторге хлопнул в ладоши, и из складок его одеяния выпал тот самый затерявшийся перстень… Хафиз Ширази жил в XIV веке. Он оказал огромное влияние на развитие всей персидской литературы. Его слава сначала в Персии, а потом и в других странах, была столь велика, что «подражание Хафизу» превратилось в отдельный поэтический жанр. А творческое наследие самого персидского классика стало предметом научных исследований и философских толкований. В этой книге представлен новый перевод первых ста газелей «Дивана». В развернутом предисловии говорится о характерных особенностях творчества персидского классика и поэтических приемах, которыми он пользовался. Поэтическая форма под названием «газель» появилась задолго до Хафиза, но именно ему удалось довести ее до блистательного совершенства. Газель состоит из двустиший (бейтов), каждое из которых представляет собой законченное высказывание. При этом и стихотворение в целом остается единым по смыслу и содержанию. «Для персидской классической поэзии периода расцвета характерно использование сложных риторических фигур и художественных приемов: метафор, сравнений, аллитерации, омонимов и омографов, гипербол, выражений, смысл которых можно истолковать двояко, и т. д. Все эти фигуры, подробно описанные в ряде средневековых теоретических трактатов по поэтике, призваны продемонстрировать поэтическое мастерство автора, дают пищу для размышлений читателю, но они же таят в себе и опасность: чрезмерная увлеченность технической стороной стиха может сделать произведение чересчур сложным для понимания, превратить его в ребус, лишить читателя радости спонтанного понимания зашифрованного в тексте образа…
В гостях у падишаха. По мотивам «Бустана» Саади
Эта книга – современное прозаическое переложение знаменитой поэмы персидского классика Саади Ширази «Бустан». Ее автор – детская писательница Сепиде Халили. В книгу вошли те части поэмы, которые сам автор именовал рассказами. Эти небольшие житейские истории простым языком рассказывают о сложном: о том, что такое справедливость, верная расстановка приоритетов, о добрых делах и достойных поступках, о любви и воспитании детей.
Саади прожил яркую жизнь. В предисловии к изданию сказано: «Время жизни Саади совпало с нашествием монгольских полчищ, со страшным разорением цветущих городов Ирана и гибелью населения, и другими потрясениями в средневековом мире – ему самому пришлось спасаться в единственном спокойном городе, откупившемся от монголов. Он столкнулся с Крестовыми походами, попал в плен к крестоносцам, и ему пришлось рыть траншеи в Триполи. Он увидел, как часто добро или зло зависит от самих людей, а особенно от тех, у кого есть власть над целыми народами и странами».
Саади одним из первых стал использовать в творчестве пережитый опыт, включая в назидательные стихи образы не только великих деятелей прошлого, как это было принято, но и своих реальных, часто безвестных современников. Однако в притче «Настоящий друг», открывающей книгу, фигурирует исторический персонаж – властитель Махмуд Газневи, который в начале XI века правил обширной державой, раскинувшейся на землях Ирана, Афганистана, Индии и Средней Азии. Именно ему великий Фирдоуси посвятил свою эпическую поэму «Шахнаме». А Саади повествует, как однажды падишах со свитой возвращался из военного похода и был застигнут песчаной бурей. Один из верблюдов споткнулся, уронив сундук с жемчугом, и все спутники правителя кинулись подбирать рассыпанное сокровище. Вернее, почти все – один слуга ни на мгновение не оставлял своего государя, а на вопрос, много ли жемчуга он успел собрать, ответил, что даже не думал об этом. Махмуд Газневи повелел на всех дворцовых пирах отводить этому слуге место среди самых почетных гостей…